Что мы все причитаем – «глобальное потепление», «ледниковый период»? Некоторые даже концом света пугают. А ведь, ежели приглядеться, в былые времена и хуже приходилось, а Русь стоит и никуда не делась!
Отмечать погодные аномалии в летописях начали с Х века. Но термометров еще не изобрели, поэтому нам остается лишь гадать, насколько жарче было, например, в 1370 году, чем в 2010. Лишь словесные описания будят нашу душу для сострадания. Вот так описывается засуха того самого 1370 года: «Того же лета бысть знамение в солнци, места чёрныя, аки гвозди, и мгла велика стояла по ряду с два месяца, и толь велика мгла была, яко за две сажени пред собою не видети было человека в лице, а птицы по воздуху не видяху летати, но падаху с воздуха на землю, и тако по земли пеши хожаху. Бяше же тогда жито дорого, и меженина в людех, и оскудение брашна, дороговь велика. Бяше же тогда лето сухо, жито посохло, а лесове и борове и дубравы и болота погараху, инде же и земля горяше». Также упоминалось, что в этот год произошел массовый мор зверей и птиц из-за аномально жаркой погоды.
Все иностранцы, писавшие о Руси, обязательно упоминали ее суровые зимы. Производили они впечатление и на отечественных историков. Морозы первыми были упомянуты в летописях, как погодные аномалии. Так «Русский хронограф» писал, что в 742 году «зима бысть люта: Понтьское море померзе на 30 локоть, а снег паде на нем 20 локоть». А в 785 докладывалось, что лютый мороз стоял 100 и 20 дней.
А самое холодное лето выдалось в 1604 году. Здесь на просто какой-нибудь дождь или град, а среди лета выпал снег великий, и мороз был, в санях ездили…»
Летописец уверяет, что сугробы достигали кое-где до пояса рослому мужчине, но историки это сочли все-таки выдумкой.
Засуха 1920-1921 года попала в учебники истории. Она интересна прежде всего потому, что на нее целиком и полностью была переложена ответственность за ужасных голод в Поволжье. Более месяца держалась температура + 35, погибли посевы, обмелели реки. Люди ели глину, траву, насекомых, в некоторых областях, как страшная болезнь распространялось людоедство. Тем не менее, столь масштабной катастрофы, может быть, и не случилось бы, если бы на природное бедствие не наложилась грабительская политика в отношении крестьянства.
Мороз-воевода воевал не только против своих, но и против Наполеона, и против гитлеровцев в 1941 году. «Непобедимые» немцы такого не видели и не ощущали на своей шкуре никогда в жизни. Чтобы двинулась танковая колонна, под каждой машиной нужно было развести костер. В баках замерзало топливо, многие виды нового бронебойного оружия, бывшего предметом особой гордости немецкой армии, просто отказывалось служить, если температура падала ниже – 30. Плюс обмундирование подкачало. Случаи массового обморожения были зафиксированы в сводках уже начиная с первых чисел ноября.
Убийственно жаркое московское лето 1972 года помнят наши родители. Столбик термометра 26 раз превышал отметку +30 градусов. Опять, конечно, погиб урожай, причем даже озимых культур, поскольку зима, предшествующая засухе была холодной и малоснежной. Торфяники не заставили себя долго ждать и загорелись. На тушение лесных пожаров были брошены солдаты срочной службы. Несмотря на это, сгорали целые деревни, были жертвы и среди самих спасателей.
В конце прошлого столетия в столице запомнилась необычайно холодная зима 1978-1979 года. Особенно постаралась стужа в новогоднюю ночь. Внезапно в некоторых районах произошли аварии электросети, и люди, праздновавшие вовсю, остались без света, а некоторые жители «новостроек» — и без отопления. Но неунывающие москвичи вышли на улицы танцевать и жечь костры из старых вещей и упавших веток. Совсем как предки-славяне еще до изобретения центрального отопления и энергоснабжения.
